«Мы давно вас ждали». Как корабельный кок стал послушником в Воронежской области

Шестидесятисемилетний послушник Свято-Успенского Дивногорского мужского монастыря Николай (Ткаченко) – профессиональный повар. Долгие годы был корабельным коком, но вот уже пять лет каждый день кормит монахов, послушников, трудников и многочисленных гостей монастыря. О резких и необычных поворотах своей судьбы он рассказал корреспонденту РИА «Воронеж».

Николай из Николаева

– Я родился в Николаевской области Украины. Отец, Василий Степанович, – токарь. Мама, Мария Терентьевна, часто болела, поэтому большую часть времени проводила дома. В семье было трое детей. Мама понемногу учила нас готовить – особенно ей удавались котлеты и украинские борщи, – вспомнил Николай. – Я начал подходить к плите примерно с семи лет: сначала жарил рыбу, потом учился делать жаркое из свинины – дома мы держали скотину, и мяса всегда было вдоволь. После школы я собирался поступать в мединститут – мама была сердечницей, и я мечтал стать доктором и вылечить ее. Но экзамены в медицинский вуз Николаева я провалил и пошел учиться в ПТУ по специальности «повар-кондитер», а потом отправился служить.

Отслужив на границе с Афганистаном, Николай вернулся домой.

– Я не работал по специальности – профессия повара по тем временам для мужика казалась какой-то несерьезной, и я начал шоферить на междугороднем Ikarus – возил пассажиров в Молдавию, в западную часть Украины. Как-то случайно встретил бывшего товарища по кулинарному ПТУ, он увидел меня и удивился: «Ты же у нас лучшим поваром на всем курсе был, а теперь баранку крутишь!» И я внутренне согласился с ним – получалось, что я предаю дело, которое мне нравилось, – продолжил Николай.

После армии он женился на девушке, приезжавшей отдыхать на его родину, в Причерноморье, – Ирина родом из Иваново. У них двое сыновей: в 1975 году на свет появился Юрий, а через десять лет – Сергей.

Молодые переехали в Иваново – «город невест» – на родину Ирины. И тут случайно всплыл давний приятель Николая, который позвал его работать коком на небольшое судно для ловли мидий, тюльки и хамсы в Черном море.

Команда была небольшой – всего 11 человек, платили по тем временам прилично.

– Работали мы по три-пять месяцев. В холодильнике – коровьи и свиные туши, куры, овощи. Особенно хорошо там шли супы – харчо, борщ и гороховый. Много было в меню жареной рыбы. Команда меня всегда хвалила: я же профессиональным поваром был, все делал с удовольствием, каждый день что-то новое готовил. По Черному морю ходил примерно четыре года, на несколько месяцев приезжал в семью и снова уходил в море.

По морям, по волнам

Окончательно в Иваново корабельный кок вернулся в 1982 году. Но уже в 1985-м брат его жены пригласил поработать в той же сфере, но уже в Магадане на среднем рыболовецком морозильном траулере, команда которого состояла примерно из 20 человек.

– Штормовое Охотское море, конечно, не то что спокойное Черное. Штормило там постоянно, суденышки у нас небольшие были, и часто приходилось пережидать шторма, прячась за островами. Бывало, стояли так по 10–12 дней. Однажды попали так, что на судне оказался единственный старинный черно-белый фильм «Чапаев» 1934 года выпуска – другие ленты, кажется, забыли взять в плавание. И вот нам его крутили каждый день. Мы чуть с ума не сошли! Но с продуктами у нас вообще санаторий был – в кают-компании каждый день лежала двухведерная емкость красной икры, хлеб и кипяток. Зашел, намазал пару бутербродов, запил чаем – и дальше работать можно.

По словам Николая Ткаченко, команда на судне питалась по четыре раза в сутки, к полднику он каждый день пек булочки, иногда с повидлом. Холодильник был забит говяжьими и свиными тушами, бараниной.

– Я заметил, что на северных морях в качестве вторых блюд лучше почему-то идет мясо, а на Черном море – рыба. Но особенно команда ценила мой фирменный суп-харчо. Экипаж меня любя называл «кондей», «кондюха» – от слова «кок», – рассказал Николай.

Если у кого-то из членов команды был день рождения, Николай пек либо медовики, либо кремовые торты, а вечером экипаж собирался в кают-компании, чтобы поднять за именинника по две-три рюмки, но не более. Утром вахта, а за злоупотребление легко было оказаться списанным на берег.

– Несколько лет мы работали на японцев, ловили крабов и сдавали их прямо на плавбазах – крабы тогда были главной валютой. Причем их японцы принимали поштучно, из-за чего процедура приемки товара растягивалась на долгие часы. Конечно, мы – члены команды – заготавливали для себя немного крабовой икры, которой в продаже тогда вообще не было. Платили нам в те годы очень прилично – за один сезон (семь-девять месяцев) люди обновляли свои автомобили. Вообще, в те годы такая работа позволяла безбедно содержать семью. Однажды мы стояли у пирса в порту, я ловил удочкой камбалу на мясо. Проходят какие-то мальчишки с удочками, просят: «Дядь, дай мяса для наживки». Я приношу им с кухни килограмма три свежего мяса, они сморят на меня удивленно: «Нам не надо столько!» «Берите и ловите», – говорю. Проходили мы как-то Северным морским путем на ледоколе «Адмирал Макаров». Вот там уже команда больше 100 человек, три повара и пекарь отдельно были. Белых медведей рядом с собой несколько раз видел…

На рубеже 2000-х Николай Ткаченко списался на берег: условия работы становились менее выгодными, а семейная жизнь из-за его постоянного отсутствия начала трещать по швам. До развода все же дошло, и Николай поселился под Николаевом, где успешно занялся фермерством. Но из-за того что гражданства Украины у Николая не было, а вид на жительство, как ему казалось, делал его отчасти «человеком второго сорта», он решил вернуться в Иваново, поближе к детям и внукам.

Спонтанные решения

Николай никогда не был глубоко верующим человеком. В детстве сестра Галина иногда водила его в церковь, позже он посещал храмы не чаще раза в год. И даже не предполагал, что окажется послушником монастыря, далекого от моря.

Но в марте 2015 года вместе с младшим сыном в Иваново он попал в тяжелое ДТП, последствием которого оказалось раздробленное бедро. Реабилитация заняла три месяца. Николай с палочкой, припадая на бок, решил отправиться в Москву к двоюродному брату – офицеру, но уже на московском вокзале подумал, что не хочет быть ему обузой, изменил планы и собрался в Ялту к двоюродной сестре.

Однако там же услышал объявление о том, что «заканчивается посадка на поезд до Воронежа» и вспомнил, что в Воронежской области, в селе Селявное (в Лискинском районе их два), живет его сослуживец.

– Я рискнул и отправился в Воронеж, чтобы не возвращаться в Иваново и не обременять детей. Но город мне на первый взгляд не очень понравился, прямо на привокзальной площади я залез в планшет и увидел якорь возле названия «город Лиски», что мне как человеку около 15 лет ходившему по морям согрело душу. Понял, что речь идет о реке Дон, подумал: надо рискнуть, – сообщил Николай.

В Лисках он зашел в храм, помолился, пообщался с настоятелем, рассказал ему свою историю. Тот посоветовал отправиться в Дивногорский монастырь, где Николая принял наместник – игумен Алексий. Узнав, что гость – повар, он просто сказал: «Мы давно вас ждали!»

– Я бросил якорь на Дону. Игумен Алексий сделал мне регистрацию в монастыре, который теперь стал моим домом. Так я остался здесь и снова готовлю и пеку для людей. Кстати, мне сделали несколько операций на бедре, – отметил Николай.

Сложность доставки продуктов в Свято-Успенский монастырь зависит от времени года – если Дон, протекающий в 200 м от монастыря, в период паводка поднимается больше, чем на четыре метра, то проезд на монастырскую территорию по проселку, идущему по берегу, оказывается отрезанным. И тогда продукты – картофель, крупы, сахар, муку и соль (мясо, молоко, овощи и мед в монастыре свои) – доставляются по асфальту, а потом трудники и послушники вручную спускают пакеты с авоськами на территорию монастыря по лестнице, насчитывающей порядка 400 ступенек.

– По сроку пребывания тут мне уже пора становиться монахом, но проблема в том, что монашество предполагает аскетизм в еде, а мне для сращивания костей надо есть пищу, которую я не смогу употреблять, приняв монашеский сан, – пояснил Николай.

– Послушник Николай – очень ответственный человек, – считает наместник монастыря игумен Алексий (Сукачев). – Он готовит прекрасные блюда, печет хлеб и куличи – видно, что это настоящий профессионал. Качество наших монастырских блюд славится по всей округе.

Иногда Николай рыбачит на Дону и готовит для монахов, послушников и трудников свой улов – то жареным, то запеченным. А хлеб, выпекаемый им, не идет ни в какое сравнение с привычным магазинным.

В раздробленное бедро Николая ввинчено около 15 саморезов, но, занимаясь любимым делом, монастырский повар забывает о недуге и перемещается по кухне резво, как молодой. И лишь когда накормит всех обитателей обители, послушник позволяет себя опереться на костыль и взглянуть на кручи меловых гор, окружающих его новый дом.

Николай поделился с корреспондентами РИА «Воронеж» фирменным рецептом.

Суп харчо на 6 порций

Порубить 500 г баранины с косточкой на мелкие кусочки и прожарить на сковородке так, чтобы от мяса пошел аромат (15–20 минут). Потом баранина варится около 40 минут, мясо достается из кастрюли, из него вынимаются косточки, а баранина опять кладется в недоваренный бульон. Туда добавляется полстакана риса и две-три луковицы, нарезанные кубиками. Варится еще 15–20 минут, после чего в кастрюлю добавляются зелень, аджика, соль и перец.

Параллельно на сковородке разогревается томатная паста, которая добавляется в суп. Последний штрих – добавление в кастрюлю чеснока и лаврового листа. После этого нужно подержать суп еще 5–10 минут на медленном огне.